Леонид Словин - Астраханский вокзал [сборник]

— Пока Бог милует. Кроме того, сейчас есть химикаты.

— Там тоже парники? — Илья показал в конец участка.

Хозяин дачи на секунду оживился:

— Цветы. Жена разводила отличные гладиолусы… Не интересуетесь?

«Все-таки здесь жила женщина», — подумал Илья.

Набирая полные туфли снега, Илья прошел к парникам, в дальний конец сада, под вишни.

«Сюда поведет тропинка, выложенная каменными плитами… Перед гаражом надо будет посадить зелень, пусть поглощает выхлопные газы… Под вишнями — круглый стол, камышовые кресла. Хочу пожить красиво!»

…Случайно в салоне готового платья в Юрюзани увидел он когда-то давно-давно транспарант, потрясший все его существо не меньше любимого теперь Анри де Тулуз-Лотрека.

И сейчас, много лет спустя, с закрытыми глазами Илья мог воспроизвести во всех деталях изображенный на транспаранте уголок осеннего сада — с высоченными деревьями, аккуратно обихоженными дорожками, с невиданным ранее модерновым киоском на первом плане, с манекенами, расставленными вдоль аллей. Мужчины помоложе были облачены в короткие пальто модных силуэтов, очерчивающих мужественную изысканную красоту. На пожилых — они стояли группами позади киоска или сидели на длинных садовых скамейках — пальто выглядели посолиднее, построже. Группа молодых людей готовилась к игре в лаун-теннис. На переднем плане во весь рост был изображен спортивного вида манекен, в надвинутой на лоб мягкой шляпе, с газетой и тростью. Зажав трость под мышкой, манекен поверх развернутого газетного листа улыбался женщине в мини-юбке, катившей по дорожке элегантную детскую коляску. Сбоку, за ажурной оградой, виднелась припаркованная машина. «Если Жюльен только тростник колеблющийся, пусть погибает, а если это человек мужественный, пусть пробивается сам».

Мысль о женитьбе на женщине, которая могла бы обеспечить материально, Илья отверг, что называется с порога. Тестем его стал мужик-сибиряк. Тесть мог легко поставить и раскатать избу, вырубить топорище, пройти шестьдесят километров из Пызмаса в Соть за тракторными санями, но сбережений не имел. Единственным капиталом была его дочь.

Никто не мог бросить Илье упрек в том, что он женился ради денег. Не деньги влекли его и потом, когда из райцентра он переехал с женой в Юрюзань, настоял на том, чтобы она поступила в иняз, стал готовиться к переезду в Москву. Жить стоило только той жизнью, что была изображена на транспаранте в салоне готового платья в Юрюзани.

Участковый инспектор в Деганове, средних лет, в очках, с поплавком гуманитарного вуза, вернул Денисова к действительности.

Участковый оперировал конкретными цифрами — площадь микрорайона, население, промышленность. По населению Северное и Южное Деганово оказалось равным среднему областному центру — Костроме или Вологде. По промышленности давало фору некоторым группам зарубежных стран, взятых в совокупности. По рождаемости держалось на среднем уровне.

Денисов понял, что всем формам предупредительно-профилактической работы участковый инспектор предпочитает публичные выступления перед гражданами.

С другой стороны, если послушать участкового инспектора, получалось, что искать преступника по приметам в Деганове не имеет смысла — все равно как иголку в стогу сена. С этим Денисов не мог согласиться.

— Выходит, преступление пусть остается нераскрытым?

— Прошу не передергивать! Я рассказал тебе о районе, в который ты прибыл. По площади до последнего районирования он был только на семьсот гектаров меньше Парижа… В Деганове сегодня трудится более тысячи докторов и кандидатов наук. В непосредственной близости от города здесь созданы одновременно благоустроенные зоны отдыха. Введены в строй тысячи квадратных метров жилой площади… Представляешь, сколько сотен, а то и тысяч моряков может проживать здесь постоянно, а также приезжать со всех сторон нашей необъятной страны на побывку, в гости, на экскурсии? У тебя ведь нет данных, что он прописан здесь?

— Откуда? Я вообще о нем ничего определенного не знаю. Младший лейтенант флота. Приметы… И все.

— Все? И с этим ты думаешь его найти? Так ведь это знаешь чем отдает? Нет? Детективом! «Натпинкертоновщиной»! — Участковый инспектор обрадовался, найдя сразу слова, нужные для сравнения. — Сам-то ты это чувствуешь?

— Что же прикажешь делать? Преступник не позаботился о том, чтобы дать свой точный адрес. Не искать?

— Система розыска… Система! Понимаешь? Как в футболе! Вот что важно.

— Между прочим, как с кражей куртки у штурмана?

— Возбудили уголовное дело. Ищем. Должен тебе, правда, сказать, что и этот преступник, возможно, не из Деганова. Во-первых, такая кража на моем участке первая. Почерк новый…

Участковый инспектор мог оказаться прав. Спорить, не располагая фактами, было бессмысленно. Денисов молча протянул руку.

— Поехал? — спросил инспектор. — Ну давай. Я позвоню, если что будет.

Денисов вышел.

Сразу за домами начиналось полотно железной дороги, дальше пустырь, за которым вновь тянулись дома. Преступник направлялся в Южное Деганово, что ближе прилегало к железной дороге, иначе тридцать первого вечером он воспользовался бы автобусом или трамваем. Таким образом, район поиска заметно ограничивался.

«Значит, „детектив“, „натпинкертоновщина“, — замечание участкового инспектора неприятно задело Денисова, — но разве система розыска не требует индивидуального мастерства?

Как это называлось в книге, которую читал на дежурстве Сабодаш? Колокола судьбы? Любопытно, гремели ли эти самые колокола, когда заводской комитет комсомола рекомендовал в милицию именно меня? Наверное, гремели, но я не слышал».

Внутренним взором Денисов увидел себя постовым на платформе в первые недели работы. Медовые дачные сосны, усыпанные хвоей тропинки. Ночью вровень с высокими платформами проплывают кабины электровозов, залитые серебристым светом. Будто идут в Гавану или на Острова Зеленого Мыса…

За переездом днем играли в футбол пацаны. Денисов несколько раз за смену подходил к краю поля, ждал, когда мяч отлетит в его сторону. Денисов даже не оглядывался, приехал проверяющий или нет, — так хотелось ударить по мячу. Мяч в конце концов оказывался рядом. Денисов пробивал точно по воротам.

— Повторить! — кричали пацаны.

Он повторял. Мяч звенел от удара.

— Играйте за нас!

Но он уже жалел, что не сдержался, и уходил на пост.

Через несколько недель он ходил по платформе не один, в сопровождении двух-трех футболистов с красными повязками.

— Хорошо несет службу новенький милиционер, э, Денисов! У него авторитет перед молодежью, и пассажиры о нем отзываются положительно, — объявил как-то на разводе старший лейтенант — проверяющий. — Вот скоро на сборы его отправим, тогда и вовсе вернется асом.

— В университет его, — подсказывал кто-то из заднего ряда.

Подсказывавший словно в воду смотрел. Через год Денисов поступил на юрфак.

— Разговорчики в строю! Смирно! Слушай приказ! — командовал старший лейтенант. — Приказываю заступить на охрану общественного порядка в столице нашей Родины, городе-герое… — Денисов знал к тому времени приказ наизусть, но каждый раз, когда его читали, невольно подтягивался, — …во время несения службы строго соблюдать социалистическую законность, быть справедливым и вежливым в обращении с гражданами. На-ряд! Напра-ву! По по-о-стам шагом аррш!

Но если невидимые колокола действительно гремят, предупреждая о глубоких отдаленных последствиях наших внешне совсем обычных, даже случайных шагов, то слышнее всего они, должно быть, грохотали во время сборов, в тот день, когда он познакомился с Кристининым, попал на первую серьезную операцию…

Шлагбаум на переезде был закрыт, пропускали пассажирский состав. Денисов посмотрел на часы — «Лотос» шел без опоздания. Мелькнула дверь вагона-ресторана с поперечной металлической планкой-ограждением. Усатый повар в белом колпаке, с оголенными по локоть руками, не замечая мороза, наблюдал строительный пейзаж Деганова.

«Сначала надо проверить „горячие точки“ — винные отделы гастрономов, пивные палатки, потом адресоваться к сторожам, дворникам», — решил Денисов, но тут же изменил свое решение.

Проходная маленького заводика за переездом выходила окнами на дорогу. Дверь была приоткрыта — очевидно, для притока свежего воздуха. Денисов не стал искать ближайшую «горячую точку» и пошел в проходную: «Моряк в форме — человек заметный. Может, видели?»

Пенсионного вида вахтер сразу все понял, едва Денисов попросил разрешения позвонить:

— С Петровки? Или из районного управления? Что-то не знаю тебя.

— Из тридцатки.

Московское управление транспортной милиции размещалось в доме тридцать по улице Чкалова. Денисов сослался на управление для солидности.